Про колбасу - это сильно. крепись, то ли еще будет))
Арсений ведь старше, да? удивило, что именно он так трепетно отнесся к вопросу, кто с кем будет с...
Сегодня снова вернулась в Абхазию. Мысленно. Я так старательно завязала воспоминания в лифчик от старого купальника, который как раз снимала на берегу моря тогда, а тут что-то снова как-то вспомнился накрытый стол, оранжевые занавески, я в красном платье, в модных тряпочных тапках, песня "хожу хмельной", жара... Наливают...водку.
Наташа еще тогда была, откуда не помню, помню как она рассказывала, что ее мальчишка в первый класс в Сухуме пойдет, потому что "у них теперь недвижимость в Сухуме", а похожа она была на Марту Эрастовну из Гостьи из будущего, ну на Варлей, вообщем. Но выглядела она как Марта Эрастовна! Она еще меня спрашивала, сколько мне лет, а потом поняла, что "девочка созрела". Ксения еще была из Питера. Прямо получилась Ксения Петербуржская, она наверняка знает об этом, и гордится. Хотя, конечно, это, наверное неправильно такие аналогии проводить, тем более она была далеко не святая, если бы ей Эдик не сказал, что не надо так себя вести, то уехала бы Ксения в неизвестном направлении... В Илоре она интересно была?
Наливают ледяную водку в сверкающую на солнце рюмку. Она запотевает, переставая сверкать. Протягивают тарелку с инжиром. Дует горячий вечер. И бесконечны шум моря, ведь оно всего в десяти метрах... Я улыбаюсь и смотрю на свои уже босые и очень уставшие ноги...
И именно сейчас я снова чувствую запах того дня, того сентября.
Я вернусь.
Они снова не смогли поговорить обыкновенно, закончив разговор тем, что разговор окончен. И это вместо, как раз этого, самого «обыкновенного»:
-Как дела на работе?
-Что нового за день?
-А как прошел твой день?
Она снова не рассказала ему. Не рассказала о том, что порвала очередные колготки, поскользнувшись прямо на остановке, на глазах у целой толпы людей! И шла она такая вся гордая и красивая, в своем пальто верблюжьего цвет цвета, хорошо, что подморозило, а то бы испачкалась сильно, а так подол немного, но она его уже почти очистила, придя на работу. Не рассказала, что на работе приняли новую сотрудницу. Она нелепая какая-то, но у нее шикарные рыжие волосы, которые очень хочется потрогать на ощупь. А какие красивые яблоки сегодня завезли в супермаркет, зеленые, блестящие, завернутые ,каждое, в отдельную папиросную бумагу, и они такие дешевые, что она хотела купить больше, да тяжело нести. Не рассказала, что на улице настоящая весна, и что как хорошо бы было поехать в выходные в лес, поискать подснежники…Ничего не рассказала. Забыла сразу, что хотела вообще что-то рассказать.
Он не встретил ее в прихожей, продолжая неотрывно смотреть в монитор. Она, не переодевшись, прошла на кухню.
Спрашивать, почему не помыта посуда, бесполезно. Тем более, не помыта со вчерашнего вечера. Он же весь день дома, неужели так трудно вымыть пару.., нет не пару, а больше, тарелок. Она брезгливо вытащила из раковины самую чистую тарелку, ополоснула ее. Наложила макароны, которые он все-таки сварил, отрезала колбасы и сыра, поставила на огонь чайник, включила телевизор.
-Я давно хотел у тебя спросить…
-Я бы тоже хотела знать, почему…- она запнулась, махнув рукой в сторону наполненной раковины.
-Я не могу так, и не хочу…
Тарелка гулко ударилась о пол, не специально. Следом разбилась сахарница, специально. Зазвонил телефон, хлопнула дверь, реклама по телевизору, фейерверк за окном.
Через полчаса она позвонила, но абонент был не доступен. Она звонила каждые десять минут. Поставила будильник перед собой, утопая уже в почти безжизненной тишине, и ровно через каждые десять минут слышала, что абонент не доступен.
Подошла к его компьютеру, надо же позвонить куда-то. Это «куда-то» как «точтонельзяговорить» в таких ситуациях»- больница, милиция.
Доступен только сервер статистики. Это даже хорошо, что не переоделась в домашнее. Накинув испачканное пальто и нацепив «ботинки для мусора», выбежала из подъезда в магазин к терминалу. Мимо нее пробежал полицейский, потом еще один с паспортом в руке. ЕГО паспортом. Она уже все поняла, обреченно двигаясь вслед за ними, даже не слыша сирены скорой.
-Я его жена.
-Все возможно...
А в самом центре огороженного и истоптанного места, стесняясь всего на свете, высунул голову синий подснежник.
Она как сказочная Ассоль, встречала и провожала. Только не корабли, а поезда. Она даже представить не могла, если бы они вдруг перестали ходить мимо нее, навсегда забирая ее мечту, взгляды, грусть. А сколько их было? Разных: красивых, и не очень, молодых, пожилых, подростков- совсем мальчиков, пьяных, утомленных, счастливых, с недосказанностью, с намеками в глазах.
Летом они чаще обращали на нее внимание. Еще бы! Легкое платье, светлые длинные волосы, одинокая хрупкая фигурка. И глаза! Если бы на ее лице остались бы только глаза, то отсутствие всего другого просто никто бы не заметил. Для каждого они были разными, но всегда бездонными и улыбающимися. Она не умела улыбаться как все, она улыбалась глазами. И скольким многим потом они вспоминались, вызывая тоску, с одновременным желанием жить, любить, желанием перемен, желанием свободы.
Вот и сейчас поезд быстро набирал скорость, унося в себе очередную околдованную душу. Она опустила глаза, скоро пройдет следующий состав…
-Пора обедать, дочка – мама, еле касаясь, погладила ее по волосам. А девушка даже не обернулась на мать, сосредоточенно и быстро собирая новую картинку из цветной мозаики. Мать, аккуратно взяла ее запястья, прервав на полуслове причудливую картинку, и помогая приподняться, осторожно повела в дом.
Молодая кобылка топталась на небольшом клочке с последней свежей травой, утопая ногами в ноябрьской жиже, то и дело пропадая и появляясь в густом тумане. Природа уже давно потеряла не только желтые, но и бурые краски, оставив в палитре все оттенки серого. И приготовилась к зиме как невеста к неравному браку. Резкий окрик хозяина заставил лошадку дернутся, вытаскивая застревающие в жирной земле копыта, и поспешить навстречу…
-Вы только представьте, как здесь будут хорошо жить советский люди! Мы снесем всю эту старую рухлядь! Мы настроим много современных домов в четыре-пять этажей! Из окон домов люди будут любоваться природой, и будут отдыхать не перед подъездом на лавочке, а прямо здесь на берегу реки! Тут мы поставим лавочки, тут проложим асфальт! А здесь...здесь будут тополя! Не обычные тополя, а пирамидальные!..
В мае девочки начинали играть в лапту. Заводилой была Бэлла, не только потому, что была на три-пять лет старше девочек, а потому что ходила в секцию легкой атлетики. Это она придумала играть в «Веселые старты», ходить по забору и научила всех играть в лапту. Та, у которой нашелся дома маленький желтый резиновый мячик, была назначенной звездой. Еще бы ее мячом, который ей подарил дед года в три, теперь все играют в лапту. И если она вдруг не вынесет мяч, то игры-то не будет. Мячик и правда был подходящий, легко отскакивал не только от асфальта, но и от земли. Девочки любили играть на лужайке в лапту, несмотря на прогуливающихся людей и внимательных наблюдателей на лавочке. Она аккуратно взяла в руки «биту» - шершавую, грозящую занозами, дощечку от деревянного ящика, и сосредоточившись ударила по поданному мячу. Мячик перелетел воображаемое поле и покатился по крутому склону к реке…
Рыжая такса весело брехала и кружилась вокруг хозяйки. Несмотря на яркое июньское солнце, было холодно, дул ветер, нагоняя перистые облака, предвещавшие смену погоды. Но ее это не расстроило, ведь уже завтра она будет на море:
-Вальда, перестань носиться! Сегодня у меня нет времени с тобой гулять. Ко мне!..
Карапуза вынули из коляски, взяли за руку и медленно повели по прошлогодней траве. Снег только сошел, и на лужайку, пригретую солнцем, выползла первая божья коровка. Ему показали жучка. Малыш сразу расхотел ходить, дивясь такому чуду ка живая букашечка, которую он видел впервые. Мама посадила божья коровку ему на ладошку, но он испугался, одернув ручку…
Первое, что расстроило ее по возвращению с отдыха, так это врытые в землю посередине лужайки металлические опоры – основы для очередного павильона с пивом. Вернее павильона еще не было, но судя по слухам, он предполагался. И дело не в том, что там будут продавать, а в том, что нарушается последний островок настоящей природы на Набережной. Огромная лужайка с обычной травой, с тропинками, а не асфальтовыми дорожками, и даже лавочки слегка в стороне. А какой прекрасный вид открывается с нее, именно с нее, не левее, не правее, а именно с этой лужайки: вся ширина реки, лес на другом берегу, синий лес за ним, два железнодорожных моста, один близко, другой совсем далеко, автомобильная дорога, дачные домики, и конечно восход солнца. Ведь солнце всегда встает за рекой? Соловьи, запах костра, гул поездов…
И вот теперь все это наслаждение достанется какому-то павильону с пивом. Неновые пластмассовые щербатые и поцарапанные столы, такие же качающиеся стулья, дешевое пиво в пластиковом стакане и что-то булочно-колбасное разогретое в микроволновке.
Щенка наконец-то освободили от поводка, и он носился по склону вверх-вниз, к реке и обратно, сосредоточенно что-то вынюхивая. Лето было очень сухим, жарким и пожарным. Даже ночью не наступала долгожданная прохлада. Но собаку это сейчас мал обеспокоило, и он понёсся к столбикам-опорам , изучать кто там был. Столбики эти возникли ниоткуда, как грибы, но они уже столько могли рассказать, он бегал от одного к другому, изучал, что-то там себе воображал и рыл.
-Может рыть не будешь? Купать тебя придется.
Щенок никак не среагировал на слова хозяйки, устремившись к следующему столбику. Она, глядя не под ноги, а на собаку, обо что-то споткнулась в свежевырытой ямке. Выругалась, но посмотрела обо что споткнулась. Половина ржавой небольшой подковы. Улыбнулась. Щенок так и не понял чему она рада. Ему же невдомёк, что она вдруг поверила в давно забытую примету: подкову найти – к счастью!
А павильон так и не появился, да и опоры вытащили, оставив неглубокие ямы, уже в следующем году густо заросшие травой.
Меня бесит когда маленькая фигня, всего в две пимпочки, от конструктора Лего падает на пол и бесследно исчезает!
И чтобы ее найти нужно отодвинуть стол, диван, заодно там пропылесосить и помыть пол. Высыпать ящик с машинками, (а вдруг она в ящик упала?) перетрясти все эти машинки, заодно выбросить ненужный мусор, попавший туда. Разобрать игрушки на соседнем столе. А вдруг маленькая фигня с двумя хитро сделанными пимпочками именно туда отлетела, а не упала на пол?
А потом после всех этих действий, устало вытащить огромный мешок с детальками от всяких других китайских Псевдолего, высыпать его на ковер и попытаться найти там ту маленькую фигню, неважно какого цвета. И каких только конструкций там не встретишь: и нос от катера, и пиратскую треуголку, части тропических деревьев, бочки, пистолеты, кинжалы, огромные деталюшки, круглые, квадратные, параллелепипеды, длинные "палочки", уголки, швеллеры и двутавры,. Все это черное, серое, красное, желтое, белое, прозрачное, синее тоже есть немного, а вот с зеленым беда... И в процессе поиска можно построить... много чего можно построить, но фигульки-то нужной все нет! И если ее не найти, то вертолет собрать невозможно!
Моё. Не то, что про меня, а просто «моё».
О литературном таланте я даже говорить не буду, не зря же автор получила Букеровскую премию, и была еще раз номинирована на Международный Букер.А это же, наверное, как Оскар? Или круче? Хотя мне не важны ее регалии, я просто читаю не отрываясь. Не отвлекаясь на Интренеты, аську, телефоны и беседы, потому что они, на момент чтения , в сравнении с текстом – скучное, пустое, нудное.
После прочтения я «болею» книгой, снова и снова возвращаясь мысленно к моментам, описаниям, героям. Столько недосказанного осталось, давая возможность додумать судьбу героев с полной уверенностью, что все у них будет хорошо.
Пусть все, кто плакал – засмеются, а, кто не плакал, пусть ревут (с)
Часто читатель уверен, что автор в произведении вкладывает самого себя в героев, такое безусловно есть, но мне кажется, что «правильное» произведение, это когда читатель отождествляет себя с героем, или героями, забыв кто автор. И остается только думать, анализировать, сравнивать. Но самое удивительное – меняться, смотреть вокруг по-другому, замечать до селе невиданное, находить ответы на вопросы.
Я перечитала все у нее, за исключением трех произведений, откладывая их на потом, как запретное лакомство. И не знаю, почему, но «Даниэль Штайн, переводчик» был прочитан вперед чем «Искренне Ваш Шурик». Может специально кто-то свыше сделал так, что про Шурика я прочитала вчера, и это подходящий, для прочтения, момент моей жизни– не знаю. Но я снова «заболела». Начиталась рецензий, критиков. Удивилась, что некоторые видят все совсем не так как я. Значит автор вдвойне молодец, раз роман вызывает полярные мнения, это вам не блокбастер со спецэффектами, где каждый зритель все равно в какой-то момент вякнет свое «вау».
Рецензии на романы писать не умею, критиковать таких гуру как Улицкая просто не имею права, да и не могу, потому что восхищаюсь ею как автором, но если бы мне все-таки пришлось написать отзыв на «Искренне Ваш Шурик», то он был бы таким: «Ключевое: искренне, а не мудак».
Вспомнилась Агузарова, Жанна. Певица. Не сегодняшняя - безумный фрик, разговаривающий с марсианами, а та, с винила в черно белом конверте с каре и короткой челкой. И ее просто сумасшедшие сильные, красивые песни: Старый отель, Зимушка, Марина, Один поцелуй моряка, Чудесная страна, Расставание маленькая смерть (которую она поёт лучше Пугачевой), Луч, Одна звезда, Мне хорошо рядом с тобой, А слова мои всегда просты, Яхонты (народная песня), Прикосновение к Есенину, а еще пусть Калифорния рай...
Конечно, кто-то скажет, что раньше деревья были выше, трава зеленее. Не спорю. Но песни-то хорошие какие!
Всем такое знакомо, да?
У меня стойкое ощущение, что я подала документы для принятия детей в школу вовсе не сегодня утром. Документы только приняли к рассмотрению, результат будет известен через 30 дней. Я бы совсем не волновалась, но я хочу отправить к знаниям обоих мальчиков, один из которых маловат еще, так что с ним вопрос о поступлении в школу пока открыт, надеюсь, что решится положительно для нас.
Потом была...челка. Я наконец-то зашла к мужу в салон Кукла, где он сейчас работает. Как-то так сложилось, что не заходила я к нему ни разу, все дома, на табуреточке, а тут решилась... Вместо запахов салона красоты - волшебный запах вкусного кофе и выпечки, потому что рядом кондитерская Дольче Вита. В салоне: просторно, свободно, красиво, спокойно... В итоге - короткая челка и красиво уложенные волосы, потому что мне нужно было на телевидение.
Да, участие в передаче было третьим событием дня, а я никогда не участвовала в передачах. И знаете, мне понравилось! Конечно, где-то я стеснялась, где-то волновалась, но по-моему получилось не так уж плохо, тем более тема была совсем "моя", не зря же меня пригласили: Водители и Пешеходы. Кстати, я не забыла сказать про светофор на Пионерской и Советской, о каком мечтаю, о нем в своем блоге говорила раньше.
Три события, которых никогда не случалось раньше, удачных событий, и все в первый день весны,
Кстати, с весной вас, друзья!
На карнизе, уютно поджав под себя босые ножки, расположился маленький мальчик в больничной рубашке, неподдающегося описанию цвета, от бесконечной стирки и термообработки. Подол ее местами был рваным, со свисающими нитками, на груди тоже зияла большая дыра, из которой сквозил прозрачный не яркий свет. Мальчик аккуратно поправил и без того ровно сложенные крылышки за спиной, улыбнулся сам себе и наконец-то внимательно огляделся.
Вечер этой субботы обещал быть занятным, конечно это не новый год, но февральские праздники часто собирают людей в кафе за одним столом, а тут еще оказывается три дня рождения сразу.
По правде говоря, обстановка настоящего ему нравилась куда больше чем больничная. Стены в классическую английскую клетку, фабричный гобелен с имитацией книжных полок, черно-белые фотографии литературных классиков, из которых мальчик больше всего любил рассматривать портрет Льюиса Кэрролла, потому что знал, что писатель самолично побывал в Зазеркалье, в чём мальчишка убедился, будучи там в предпоследний раз.
Официантка Настя мальчишке не очень нравилась, она напоминала ему санитарку Валентину Тиховну, крупную пожилую женщину с руками массажиста, которыми она лихо шуровала слегка отжатой шваброй под кроватями пациентов, непрерывно бурча под нос недовольства и ругательства. Пару раз мальчишка чуть не упал на мокром полу, и три раза она задела его своей шваброй. Из чего он решил, что детей она не любит, и выбрала работу санитарки в этой больнице именно поэтому.
Настя не бурчала под нос ругательства, но была также чем-то все время недовольна и никогда не улыбалась посетителям. Вот и сейчас, расставляя приборы на столе, она мечтала о выходном дне, когда сможет занять место по другую сторону праздника, а не с подносом грязных тарелок. Как же она ненавидела эти грязные тарелки. Клиенты – настоящие свиньи. Они обгладывают кости от мяса, выскребают толстыми пальцами как врачи-«мясники» внутренности головы фаршированной щуки, закручивают апельсиновые шкурки в узелки, поливают на всю эту красоту вином из уроненного фужера, а потом забрасывают все это некрасиво скомканными жирными салфетками.
Мальчишка пристально лукаво посмотрел на девушку, от чего она тут же выронила рюмку. Настя выругалась вслух, А он, довольный собой потер ручки.
Кафе наполнялось людьми, их разговорами, смехом, запахами табака, духов, алкоголя. Лучше так, чем стонами, слезами и пропитываемым насквозь все вещи, какими-то обреченными запахом больницы.
Мальчик выбрал себе сегодня для себя место в «кабинке», отгороженное от всего шторами. День рождения. Именинница ему понравилась, особенно ее необыкновенное платье, с глубоким декольте, открывающим достаточно большую красивую грудь. Грудь его не особо интересовала, зато платье он оценил по достоинству, представив его на Алисе, героине Кэрролла. Муж именинницы произвел на него тоже благоприятное впечатление. Пожалуй, если бы ему пришлось бы выбирать родителей, он бы выбрал эту пару. Гости были разные, и практически не знакомы друг с другом, поэтому атмосфера была официально-любезная, но не натянутая. Пару раз он столкнулся взглядом с одной гостьей, вернее она его, конечно, не видела, но если бы могла, то смотрела бы на него прямо в упор. Его удивило, что она смотрела именно туда, где он сидел.
Праздник был в разгаре, гости пили, если, бросая некрасиво скомканные салфетки на апельсиновые шкурки крученные в узелки и головы от фаршированной щуки. Ходили в соседний зал танцевать, подпевали во время танцев, заказывали для именинницы песни, возвращались, снова пили. Сколько можно пить водки? А ну вот догадались чай заказать. Настя небрежно расставила на столе три чайника. Он обожал эти чайнички. Тяжелые, металлические, похожие на старинные утюги и совершенно не английские. И ему нравилось, когда гости заказывали чай.
Прозвучала последняя звуки песни, как-то неожиданно, будто на полуслове оборвалась фраза. Включился яркий свет. Настя резко раздвинула шторы «кабинки», открыв на обозрение всем, что там творилось. Это было равносильно тому, как если бы в уличном деревянном туалете с сердечком-глазком в двери, открыли бы дверь, наградив человека, там сидящего, букетом эмоций из стыда, страха, ужаса, позора, отчаяния, испуга. Вообще-то ничего ужасного за шторами не было, но тень эмоций человека из туалета пробежала по лицам там сидящих.
Гостья, которая до этого смотрела на мальчишку в упор, задвинула шторы обратно, однако Настя снова их раздвинула, сказав, что все свободны, кафе закрывается, а к шторам прикасаться нельзя, потому что их уже оборвали, и ей потом их лезть и поправлять. Да, да, так и сказала. Мальчик хмыкнул. Ему самому показалось, что вечер закончился как-то быстро.
Он выглянул в окно и помахал вслед такси, увозящей ту девушку, которая смотрела на него. Подлетел к шторам, и одел съехавшие петли на крючки. Настя больше ничего не разбила, и даже улыбнулась, когда заметила, что в углу гости забыли один из подаренных букетов. Всего три бордовых розы, без упаковки, без ленточек. Толстые упругие лепестки, свежие листья, острые шипи… Она заботливо их промокнула полотенцем от воды и завернула в пакет, представив, как обрадуется бабушка Валя, когда проснувшись утром, около кровати, вместо привычных лекарств и шприцов и тряпок, обнаружит свои любимые цветы…
Бывает вот так, что погода совпадает с календарем. Еще утром был январь, а с обеда февраль очнулся с похмелья и запостил нам снег, метель, мороз. Февраль он такой февраль. Он лапочка. Совсем не злой, наоборот, балуется, смеется…. Любит весну, ждет ее, с улыбкой, закрывает перед ее носом дверь. Она сопротивляется, но он не пускает ее все рано, хватает в охапку, валит в сугроб, валяет в снегу, целует… Не пускает ее, расставаться не хочет. А она вырывается, гневно смотрит, но на самом деле, зла-то не держит, потому что…тоже любит. Его любит, несмотря на его холод, колючий мороз, ветер, гололед, снегопад. И он знает, что она всегда выиграет в их любви, знает, но все равно любит, навсегда, бесповоротно, потому что ее невозможно не любить… она же весна!
